Теперь уже всем неравнодушным и осведомлённым людям на «Руси» известно и понятно, что история России впервые начала писаться и изучаться при Екатерине Второй. Найдены черновики сценария русской истории, составленного Екатериной, и известны документы, согласно которым она сурово карала тех историков, которые осмеливались писать по-другому. Для исполнения своего замысла она привлекла крупных ученых из Германии — Байера, Миллера, Шлецера, именно эти ученые заложили основу норманнской теории происхождения Руси, не способной якобы к самостоятельному правлению.
В Российском Новом Университете прошел большой Круглый Стол, посвящённый новым сенсационным открытиям в российской и мировой истории. В первую очередь, собравшиеся выслушали доклад Президента «Проекта Цивилизация» Владимира Иванова о фигуре, жизнь и деятельность которой до сих пор вызывает интерес и бурные споры: о Петре Первом, впоследствии ставшим «Великим» …
Итак, смотрите на канале “Тайнам Нет” одну из частей Проекта «От Петровской эпохи до Пушкинской поры», в котором мы подробно и дотошно рассматриваем первый исторический период в русской истории, о котором хоть что-то известно более-менее достоверно …
*
*
Первой подверглась искажению история, непосредственно примыкавшая к эпохе Екатерины — это эпоха Петра. Подлинные документы эпохи были либо уничтожены, либо засекречены. А.С. Пушкин при работе над «Историей Петра» столкнулся с колоссальными трудностями при допуске к архивам, но, даже после использования разрешенных материалов, его работа была засекречена и, фактически, уничтожена. Ученым в 20-м веке чудом удалось раздобыть лишь часть утраченных материалов и по крупицам восстановить рукопись.
Но и советские ученые были ангажированы. Они выполняли социальный заказ, поставленный партией и правительством, и не смогли полностью оторваться от установок системы. Типичный пример связан с историей «Медного всадника». Казалось бы, каждый питерец знает о знаменитом памятнике и о его истории. И никто сейчас не вспомнит, что еще в 1916 году на карте Санкт-Петербурга не существовала памятника с таким названием.
Как же он назывался? А так же, как и всегда — «Каменный всадник». Это хорошо известная питерская легенда о попытках Петра перепрыгнуть на лошади Неву. Два раза ему эта попытка удалась, а на третий раз он бросил вызов Самому Богу, за что его бог покарал и он окаменел.
Именно эту легенду и рассказывали экскурсоводы начала двадцатого века. Пушкинский же Медный Всадник был малоизвестным произведением, и лишь к 100-летию со дня смерти поэта, символическому 1937 году был обрушен шквал исследований и публикаций, связанных с пушкинским Медным Всадником.
Другая неожиданность связана с тем же Медным Всадником и знаменитым наводнением, унёсшим жизни … 17 бездомных бродяг, которые просто не смогли проснуться, когда была большая вода. Легенда о сокрушительном наводнении была раскручена и раздута после публикации Пушкинского Медного Всадника, который, как и положено в художественном произведении, прибегнул к метафорам и гиперболам.
Еще две очень большие темы — Пётр, фактически, не основывал Петербург. А в момент закладки Петропавловской крепости (и это тоже народное название, на самом деле, крепость носит совсем иное название), 16 мая 1703 года, отсутствовал в городе и был на Олонецкой верфи. Множество зданий, строительство которых сегодня приписывается Петру и петровской эпохе, оказывается, было сооружено значительно позднее.
Еще два аспекта — Петербург, фактически, город не православной, а языческой античной культуры и культуры протестантской.
Петербург в 1694 году — никакого Питера в устье Невы еще нет, но стоит некое поселение с надписью С Петеръ Б — неподалеку от Риги, в Лифляндии, а финский залив носит скромное название — Санкт-Петербургское море (по словам Феофана Прокоповича).
И объяснение этому предельно простое — рыбный промысел. Рыбарь Петр — символ рыбаков, он ловит рыбу даже в Евангелиях.
Поэтому, когда крепость основывали в устье Невы и в отсутствие Петра, ее сам Бог велел назвать Санкт Питер Бурх — крепость Святого Петра.
А уж Петра Великого приплели позже.
То, что Петр никакого города не строил и первоначально даже не планировал, написано во многих источниках.
Решение же о строительстве было принято только после злосчастного Прутского похода, когда земляную крепость Санкт Питр Бурх пришлось срыть (Петр боялся Порты, но Москву ненавидел еще больше — а так он и Порту обманул, и в ненавистную Москву не вернулся).
Цитата из Агеевой:
С середины 1710 годов заселение и строительства города было связано с созданием регулярного города на Васильевском острове. По существу, Петр строил новый, ВТОРОЙ Петербург. Иностранцы даже писали, что именно на Васильевском острове царь собирается построить «собственно город».
Дальше Агеева приводит высказывания иностранцев, что до 1710 г. никакого города-то и не было, и только с середины 1710-х начали строить.
А тех, кто отказывался перебираться на Василевский, переселяли силой.
Итак, резюме.
Дома, построенные на Московской стороне и Петербургском острове, были по большей части разрушены. Новое строительство на Васильевском велось крайне медленно и со скрипом.
Город в основном населяли приезжие РАБЫ, каждый приезжали новые партии и оставались те, кто не сумел сбежать по дороге в «парадиз».
Сегодня для историков огромная проблема выяснить, что представляли из себя жилища эпохи Петра — их не сохранилось НИ ОДНОГО. Приходится реконструировать по описаниям в дневниках и сохранившимся рисункам.
Когда двор после смерти Петра дружно уехал в Москву, в городе по понятным причинам никого не осталось.
Вот такой памятник самому себе оставил «Петр Великий».
Триста лет насчитывает история Петербурга… Много это или мало? С одной стороны, Петербург – самый младший стольный град Старого Света, возникший лишь на заре XVIII века, когда в просвещенной Европе уже закончился Ренессанс. С другой стороны, триста лет его истории наполнены столькими драматическими событиями, которых с лихвой хватило бы и на тысячелетнюю историю некоторых его старших собратьев. Казалось бы, история Петербурга вся на виду: она запечатлена в неповторимом архитектурном облике Северной Пальмиры, в шедеврах русской литературы и искусства, в именах гениев русской науки и культуры, творивших здесь, и героев, защитивших его от всех посягательств захватчиков.
Эта история запечатлена и в памяти поколений, которых со времени его основания сменилось всего два десятка. И все-таки Петербург хранит еще немало тайн, связанных не только с историей России, но и с общеевропейской историей, и со всей историей современной цивилизации. Чтобы приоткрыть эти тайны, отправимся в прошлое города из его настоящего: из Санкт-Петербурга, минуя Ленинград и Петроград, снова в Санкт Петербург, столицу Российской империи, и в Петрополь, как его называли наряду с Петербургом до 1712 г. при Петре I.
Нынешний исторический облик Петербурга, впитавший лучшие достижения мирового и русского зодчества, сложился во второй половине XVIII и в XIX веке. В этот период, по признанию европейских современников, Петербургу не было равных по архитектурной красоте и градостроительной гармонии. В определенном смысле XIX век – это век Петербурга как лидера европейского градостроительного искусства, какими были Париж и Вена в XVII веке, Рим и Москва в XVI, Венеция в XV или Прага на рубеже XIV-XV веков. Это время расцвета тогдашней столицы России – одновременно и время расцвета могущества самой Российской империи, простиравшейся от Кракова на западе до Форт-Росса на востоке. Это была, по сути, мировая империя, восточная граница которой находилась на американском Диком Западе.
Петр, не удовлетворившись невзрачным Ниеншанцем, продолжил движение вдоль правого берега Невы и остановил свое внимание на Заячьем острове – Енисаари, напомнившем ему по своей форме корабль. Остров (Петроградскую сторону) так и стали называть – Петербургский остров, подчеркивая, что город должен стоять на островах. Петр отчаянно подражал Венеции и Амстердаму, и на материковую часть никогда не рвался.
Вот что пишут об островах справочники первой четверти двадцатого века:
«За «ковшом» расположены собственно острова – полудачные и прогулочные места для петроградцев, слывущие под этим именем».
Генеральный план застройки которых впервые был разработан при Анне Иоанновне, а реализован при Елизавете.
Земляная крепость была сооружена за месяц. 16 мая, в отсутствие самого Петра, которого это совершенно не интересовало, крепость была заложена, а в июне она уже функционировала, пугая шведов одним своим грозным видом. В 1706 году Доменико Трезини начал ЗАМЕНЯТЬ земляные стены на кирпичные.
Построенная за месяц крепость затем перестраивалась 40 (сорок) лет. Можно возразить, что пирамиды строились дольше … Кирпичи там были несколько больше, а высота сооружения – несколько выше. А все остальное — очень похоже.
Облицовка крепостных стен по проекту архитектора Н.А. Львова с южной стороны – со стороны Невы – была далеко не декоративной. Любой питерец знает эту одну из загадок Екатерины – от кого нужно было обороняться с Южной стороны, да еще так спешно. Не от Пугачева же, в конце концов!
Первые сооружения на просеке в лесу стали появляться в 1730 году, возник целый лютеранский комплекс, затем возник Генеральный план (при Анне Иоанновне), согласно которому из просеки решили сделать центральную улицу, и постепенно начали это план реализовывать. 1738 – год официального появления Невского проспекта. На нем еще довольно долго было мало строений, но вскоре все было застроено, Елизавета и Екатерина протянули его достаточно далеко.
Турецкая гипотеза. Странное совпадение – Порта потребовала город уничтожить – и реальность – город Петра был уничтожен. Имеется здесь причинно-следственная связь, или нет, вопрос политологов. Но факт остается фактом – Порта потребовала город уничтожить – город был уничтожен. Это не гипотеза. Это два неоспоримых факта.
И, наконец, о кладбище. Смоленское кладбище на Васильевском острове – самое старое кладбище в Петербурге, первые документы, его упоминающие, относятся опять таки к 1738 году. Причина — того, что год опять 1738 — предельно понятна. В городе впервые появились городские документы, и началось нормальное городское управление, были разбиты улицы, впервые появились их названия, а кладбищами, наконец, занялись городские власти.
А в Лавре стали хоронить позже. Рака с мощами Александра Невского была сделана по повелению Елизаветы.
А что же сделал Петр? Пётр построил австерию, где пил водку сам и угощал других. И не просто угощал, а заставлял. Как он делал то же самое на поле боя на глазах у неприятеля, хорошо написано у Моро-де-Бразе.
В качестве приложения еще ряд материалов.
«Петербург — мерзость в глазах россиян» — переводчик прусского посольства в Петербурге И.Г.Фокеродт:
«Петербург и флот в их глазах мерзость, и уж тут не бывает у них недостатка в доказательствах для подтверждения этого положения».
«Ненависть Петра к Москве доходила до того, что охотно сравнял бы Москву с землей».
Агеева пишет: «Мнение Фокеродта подтверждается и донесением прусского посла Мардефельда к королю от 12 июля 1712 г. Мардефельд пересказывает речь Голицына, в которой Петербург называется гангреной».
Тот же Фокеродт:
«Земля Ингерманландии неплодородна и ничего России не дает такого, чего она не имела бы прежде, не умножают казну».
Впрочем, о никчемности этой земли пишет и сам Пётр:
«Идти не для разорения, но чтобы овладеть, хотя оная (Финляндия) нам не нужна вовсе»
«Окрестности города очень неплодородны, и съестные припасы нужно привозить за сто миль, вследствие чего он очень дороги», писал Хр Гассман.
Агеева снова цитирует:
«Что касается почвы города и его окрестностей, то она вообще очень холодна, как от множества воды, пустырей, так и от самой северной природы».
Иностранцы соглашались с русскими, когда речь шла о «плохой» местности города.
Оценивая план регулярной застройки Васильевского острова, Фокеродт писал, что «местность выбрана самая дурная».
Ну, а про Питер — «город-на-костях» — не писал только ленивый.
Строился он вахтовым методом, и вахтовики гибли, как правило, всей вахтой (помните начало Смоленского кладбища?). Правда, считается, что это миф, и гибло людей не больше, чем в других местах России. Просто люди, отработав, стремглав уезжали с гиблого места.
Про любовь питерцев к любимой питерской народной забаве — частым наводнениям – написано предостаточно.
Собственно, причины, почему город сразу после смерти Петра был стремительно брошен и пришел в ужасное запустение, понятны.
И окна в Европу Петр не прорубил (еще один МИФ — до построения Морского канала в середине 19 века в Питер большие корабли заходить не могли, а перегрузка в Кронштадте на малые суда была крайне неэффективна; впрочем, пока шла Северная Война, никто и не плавал, себе дороже — ходили через Ригу и Новгород по суше, или через Архангельск), и, как оказалось, города после себя не оставил.
Давайте пробежимся по памятным местам.
Троицкий собор Александро-Невской Лавры — 1774 г.
Рака Александра Невского — при Елизавете, 1740 г.
Петропавловский собор — 28 июня 1733 г., при Анне Иоанновне, в 1848 г. кардинальная перестройка Монферрана.
Петропавловская крепость — 1740 г., Елизавета (здесь спорная датировка Елизаветы, а не крепости; после смерти Анны Иоанновны произошла смута, так что многие считают, что Елизавета сменила Анну Иоанновну, не считая малолетнего Ивана VI Антоновича за серьезную историческую фигуру).
Исаакий — деревянный — сгорел еще при Петре.
Новый Исаакий — снова деревянный — сгорел в 1735 г.
Собор Животворящей Троицы (Троице-Петровский) — сгорел в 1913 г., но до того на этом месте все горело (будучи деревянным), еще несколько раз. После Петра не было, естественно, ничего, но то, что построила Елизавета Петровна в 1746 г., тоже было уничтожено жестоким временем.
Старейший храм Питера — собор св. кн. Владимира на Петроградской стороне, при Петре церковь, стоявшая на этом месте, называлась «Николаем Мокрым» из-за частых затоплений. Говорить о том, что она не сохранилась, нет необходимости — собор датируется 1789 годом.
Никольский Собор в Коломне — Екатерина, 1762 г.
12 коллегий построены в 1742 году (Доменико Трезини).
Кунсткамера — 1728 г., Георг Матарнови
На Васильевском (Лосином) Острове сохранилось ОДНО (!) здание гражданского назначения, относимое к первой половине 18 века.
Все Левобережье — Екатерининская эпоха.
Зимних было много, последний — пятый — мы лицезреем сегодня, а это 1839 год. Петром и не пахнет.
Летний Дворец Петра — абсолютный новодел в стиле Лужкова — Елизавета Петровна восстановила его по чертежам.
Домик Петра в футляре, сооруженном Екатериной — реликвия, не исключено, что этот домик — муляж, созданный Екатериной для патриотического воспитания потомков.
Экскурсоводы предупреждают — интерьеры домика воссозданы по рисункам и гравюрам.
Думая, что и экстерьер имеет аналогичное происхождение.
Адмиралтейство — все деревянное 1711 года снесено, и каменное построено в 1827 г..
Кстати, первая верфь для маленьких судов — это вообще 1718 г.
Дворец Меншикова — ЕДИНСТВЕННОЕ здание, доставшееся нам от эпохи Петра.
Еще Кикины палаты. Вообще говоря, они слишком далеко от тогдашнего Питера.
Первоначально они были построены в 1714 г, но сегодня от тех палат тоже ничего не осталось. На их месте тоже много раз чего строилось, и называть сегодняшние Кикины палаты палатами 18 века может только сумасшедший, который верит, что Колизеи-Парфеноны стоят незыблемо, нетронутые временем.
Люблю тебя, Петра творенье. Только даже к тому моменту, когда эти слова были произнесены, от творенья Петра в городе не было Н-И-Ч-Е-Г-О.
*
